Бой за залив Лейте

  Генерал Макартур обещал филиппинцам вернуться на Филиппины. Наступало время выполнить это обещание. Кроме моральной стороны вопроса, переход Филиппин в руки американцев полностью нарушил бы коммуникации Японии с голландской Индией, откуда она получала нефть, продукты питания, каучук, олово и другие предметы, необходимые для продолжения войны.
  Захват Филиппин был кульминацией продолжительной кампании, которую вели войска генерала Макартура в юго-западной части Тихого океана. Не считая нескольких авиагрупп морской пехоты, которые использовались в ближней поддержке наземных войск, и двух имевших опыт действий в джунглях батальонов артиллерии морской пехоты, наземные действия велись исключительно силами американской армии; 7-й флот, подчинявшийся непосредственно Макартуру, проводил амфибийные операции, доставляя войска, обеспечивая огневое прикрытие высадкам и воздушную поддержку силами самолётов со своих эскортных авианосцев. 3-й флот, действовавший непосредственно под командованием Нимица и не подчинявшийся Макартуру, должен был “прикрывать и поддерживать” вторжение, но главной его задачей было охранение от вмешательства японского флота.
  7-й флот адмирала Кинкейда состоял из четырёх групп транспортов с эскортными кораблями, десантными судами, кораблями службы поддержания порядка, тральщиками и минными заградителями; группы огневой поддержки в составе шести старых линейных кораблей, четырёх тяжёлых крейсеров, четырёх лёгких крейсеров и многочисленных миноносцев; группы поддержки в составе восемнадцати эскортных авианосцев с кораблями охранения и различных вспомогательных судов.
  3-й флот адмирала Холси состоял из четырёх групп 38-го оперативного соединения (соединения быстроходных авианосцев). В них входили двенадцать быстроходных авианосцев и шесть новых линейных кораблей с многочисленными крейсерами и эскадренными миноносцами охранения.
  Хотя адмирал Холси в течение трёх дней в конце сентября совещался в Холландии с Макартуром и Кинкейдом по поводу координирования действий обоих флотов, тот факт, что они не находились под одним командованием, повлёк за собой серьёзные последствия.
  Утром 17 октября 1944 г. передовой отряд нашего флота вторжения подошёл к заливу Лейте и высадил войска на расположенных в его устье островках, чтобы захватить вход в залив. Через 9 минут после этого адмирал Тоеда передал из своего штаба в Токио радиограмму с приказанием японским войскам изготовиться к операции “Sho-1” – обороне Филиппин. Далеко на востоке и юго-востоке, держа курс на Филиппины, шли огромные конвои, на которых американские войска в соответствии с точно разработанным планом направлялись обратно на Филиппины.
  Теперь наступил драматический для японцев момент, когда им приходилось бросить весь свой флот на оборону Филиппин. Хотя японский флот ещё не был в полной боевой готовности, его нужно было вводить в действие теперь, если его вообще собирались использовать. Выход флота привёл к одному из крупнейших морских сражений в истории.
  Это сражение продолжалось 24-25 октября и вначале было названо его участниками Вторым сражением у Филиппин. Адмирал Нимиц позднее назвал его сражением за залив Лейте и приказал употреблять это название во всей официальной корреспонденции. Район сражения простирался на 600 миль с севера на юг и на несколько сот миль с востока на запад. Главные бои велись у Филиппин, далеко от залива Лейте, и фактически привели к полному устранению японского флота как какого-либо фактора в войне.
  Это произошло через 4 месяца после вторжения на о. Сайпан, когда во время первого боя у Филиппин японский флот потерял три авианосца и большую часть своих частично обученных лётчиков. Противник сразу же начал приводить в порядок свои силы и готовить молодых лётчиков для нового морского сражения. Эта подготовка была в самом разгаре, когда неожиданные высадки на Лейте спутали все планы японцев.
В связи с крайним недостатком в Японии всех видов жидкого топлива – как бензина, так и нефти – большинство японских кораблей было отправлено для прохождения боевой подготовки в район Сингапура. Однако авианосцы пришлось задержать в Японии в ожидании окончания срока подготовки молодых лётчиков и заполнения штата авиации. Кроме того, получившие повреждения авианосцы ещё должны были проходить ремонт на верфях.
  Нехватка авианосцев заставила японцев принять план действий, рассчитанный на максимальное использование огневой мощи их тяжёлых кораблей, которые не участвовали непосредственно в боях со времени компании на Соломоновых островах осенью 1942г.
  Они решили, что их линейные корабли и крейсера, подойдя с юга, с боем проложат себе путь к пунктам высадки на Лейте, где они уничтожат корабли наших сил вторжения, а в это время их авианосные силы выйдут из вод метрополии и сыграют роль приманки, которая должна будет отвлечь наше оперативное соединение быстроходных авианосцев от места намеченного решающего боя.
  Японские южные силы должны были быть разделены на две группы: одна должна была входить в залив через пролив Суригао, другая через пролив Сан-Бернардино с востока. Таким образом, они должны были сойтись в одной точке с двух направлений и уничтожить наши силы “одним ударом”.
  Японский флот состоял из 4 авианосцев, 7 линейных кораблей, 19 кораблей, 33 эскадренных миноносцев и 2 линейных кораблей-авианосцев, которые имели в кормовой части полётные палубы, но в данном случае не несли самолётов. Японцам удалось обеспечить свои авианосцы 116 самолётами и разместить в районе Лусона около 600 самолётов берегового базирования.
  Против этих сил противника с нашей стороны должны были действовать 12 быстроходных авианосцев, 18 эскортных авианосцев, 12 линейных кораблей, 20 крейсеров и 104 эскадренных и эскортных миноносца. Число наших самолётов авианосного базирования доходило до 1 280 - это было подавляющее превосходство.
  Хотя адмирал Холси не подчинялся генералу Макартуру, он получил от адмирала Нимица приказание "прикрывать и поддерживать силы в юго-западной части Тихого океана, чтобы помочь им захватить и оккупировать объекты на центральных Филиппинских островах, уничтожить морские и воздушные силы противника в районе Филиппин и силы, угрожающие ему, а также прикрыть воздушные и морские коммуникации в центральной части Тихого океана". Было указано также, что "в случае появления благоприятной возможности для уничтожения значительной части флота противника это уничтожение должно стать главной задачей". Холси также было дано указание, что "все необходимые меры по детальному согласованию действий 3-го и 7-го флотов должны разрабатываться их командующими".
  Планы 3-го флота предусматривали выделение по команде из 38-го оперативного соединения всех линейных кораблей и одной авианосной группы для воздушного прикрытия и сформирования из них отдельного соединения, которое должно было носить название 34-го оперативного соединения. Оно было задумано как боевое соединение надводных кораблей и должно было начать существование в том случае, если бы создалась благоприятная обстановка  для генерального сражения флотов. Казалось, ещё существовало инстинктивно чувство, что можно ожидать в действиях флотов артиллерийского боя между линейными силами сторон.
  Накануне этого исторического сражения офицеры и матросы 38-го оперативного соединения очень нуждались в отдыхе, чтобы восстановить свою боеспособность после двух месяцев атак против объектов противника от Окинавы до Филиппин. В отличие от других сражений на Тихом океане в данном случае не было перехвачено никаких радиопередач, дававших какой-либо намёк на намерения противника. Поэтому ночью 22 октября группа адмирала Маккейна получила приказ вернуться на Улути для отдыха и пополнения довольствия, а группа адмирала  Дэвидсона должна была отправиться туда с той же целью 24 октября.
  Три авианосные группы, оставшиеся после ухода группы Маккейна, 23 октября приняли топливо в 280 милях к востоку от Филиппин, а затем пошли обратно на свои позиции в 75 милях от побережья с интервалом между группами 125 миль. Моя группа занимала самою северную позицию, недалеко от мыса Энганьо, на северо-восточной оконечности о. Лусон.
  Эскортные авианосцы 7-го флота занимали позицию  в 50 милях от залива Лейте и обеспечивали воздушное прикрытие находившимся на берегу войскам. Линейные корабли этого флота "Mississippi", "Maryland", "West Virginia", "Tennessee", "California" и "Pennsylvania" (все кроме первого, были вновь введены в строй после Перл-Харбора)находились в заливе Лейте, обеспечивая огневую поддержку войскам в пункте высадки. У них были главным образом боеприпасы для обстрела берега, а не бронебойные снаряды, какие используются против кораблей.
  В ночь на 23 октября вскоре после полуночи поступило донесение, что наши подводные лодки "Darter" и "Dace", занимавшие позиции у о. Палаван, заметили японский флот, шедший на север к заливу Лейте. Это был первый контакт в данном сражении. Эти лодки 22 октября заметили, как им показалось в темноте, три крейсера, но они выпустили их из поля зрения и больше в тот день ничего не видели. 
  Но 23 октября противник был окончательно обнаружен, когда подводные лодки установили соприкосновении со значительно более крупными силами. На этот раз это был главный флот из Сингапура, состоявший из 5 линейных кораблей, 12 крейсеров и 15 эскадренных миноносцев под командованием вице-адмирала Курита. Здесь мы будем называть их центральными силами. Эти корабли противника шли по Палаванскому проходу, направляясь в залив Лейте через море Сибуян и пролив Сан-Бернардино. Второй отряд под командованием вице-адмирала Нисимура остался в бухте Бруней на о. Борнео и должен был идти в залив Лейте самостоятельно через море Сулу и пролив Суригао. Этот отряд мы будем называть южными силами.
  Корабли Нисимуры проскользнули в море Сулу между островами Борнео и Палаван в то время, когда наши подводные лодки были заняты главным флотом, и оставались необнаруженными до утра 24 октября, когда их заметили самолёты с авианосца "Enterprise" из 38-го оперативного соединения. Силы Нисимуры составляли два 30 000-тонных линейных корабля "Фусо" и "Ямасиро", тяжёлый крейсер "Могами" и четыре эскадренных миноносца. Хотя в атаке против них приняли участие 26 поисковых самолётов с "Enterprise", они причинили кораблям лишь самые незначительные повреждения.
  Крупные центральные силы были замечены поисковыми самолётами с авианосца "Cabot", когда они входили в море Сибуян, направляясь к проливу Сан-Бернардино. Несколько позднее, утром 24 октября, другой разведывательный самолёт заметил семь кораблей адмирала Сима, которые подходили от о. Формоза и держали курс на юго-восток через море Сулу. Наше высшее командование предположило, что это южные силы адмирала Нисимуры, уже замеченные ранее, потому что число кораблей было то же самое. Разница между двумя тяжёлыми крейсерами, одним лёгким и четырьмя эсминцами отряда Симы и двумя линейными кораблями, одним тяжёлым крейсером и четырьмя эсминцами отряда Нисимуры замечена не была. Отряд Симы остался не атакованным до входа в пролив Суригао.
  По получении  от подводных лодок и самолётов донесений об установлении соприкосновения с противником командующие 7-м и 3-м флотами независимо друг от друга приняли меры для отражения атак отдельных отрядов приближающейся японской армады. адмирал Кинкейд не знал, что через пролив Суригао, служивший восточными воротами залива Лейте, в этот залив собираются войти два различных отряда противника, отряд Нисимуры и отряд Симы, и считал, что ему придётся иметь дело только с одной группой. Адмирал Холси приказал самолётам быстроходных авианосцев 3-го флота произвести на севере атаки против центральных сил адмирала Куриты в море Сибуян и пренебрёг кораблями противника, подходившими к проливу Суригао с юга. Он считал, что о них позаботится 7-й флот адмирала Кинкейда.
   Такое разделение функции, произведённое командующими двумя флотами без предварительной договорённости, создало обстановку для сражения надводных кораблей в ту ночь в проливе Суригао. Оно привело к тому, что старые линейные корабли получили редкую возможность обстрелять южные силы японского флота огнём своих тяжёлых орудий. 
   Не может быть никаких сомнений в том, что, если бы против этих групп были предприняты достаточно сильные атаки, они никогда не достигли бы пролива. Однако Кинкейд считал, что он имеет более чем достаточные силы, чтобы справиться с ними без помощи своих лётчиков или 3-го флота, а Холси продолжал направлять все свои усилия против центральных сил. 
   "Darter" и "Dace", установившие контакт с центральными силами японцев вскоре после полуночи 23 октября, решили, что их разведывательные функции важнее атаки в темноте, и ждали наступления рассвета, чтобы опознать встречные корабли. Пользуясь своими радиолокационными установками, они заняли позицию впереди двух колонн японских кораблей и пошли вместе с ними, как два невидимых лоцмана, указывающих путь. Они определили, что соединение состоит из 11 тяжёлых кораблей.
   На рассвете подводные лодки погрузились и заняли позиции для совместной атаки. "Darter" атаковала первая и выстрелила 10 торпед в головной корабль левой колонны. Подводники насчитали пять взрывов. Затем переложили лево на борт и выстрелили из кормового торпедного аппарата во второй корабль в строю. Они считали, что добились четырёх попаданий. Затем лодка быстро ушла на глубину, чтобы избежать глубинных бомб.
   Командир лодки "Dace" увидел через перископ два горящих в результате атаки "Darter" крейсера. Он выстрелил 6 торпед в третий корабль правой колонны и добился четырёх попаданий, прежде чем эскадренные миноносцы противника заставили его уйти на глубину.
   После войны выяснилось, что четырьмя из шести торпед подводной лодки "Darter" был потоплен тяжёлый крейсер "Атаго", флагманский корабль адмирала Куриты. Тяжёлый крейсер "Такао" получил два попадания и был сильно повреждён. В результате атаки "Dace" пошёл на дно крейсер "Майя". Эти подводные лодки нанесли первые удары, но подбитый флот продолжал идти в залив Лейте на встречу своей судьбе.
   Потопление тяжёлого крейсера "Атаго" вынудило Куриту перенести свой флаг на другой корабль в крайне беспорядочной обстановке. Сначала он перешёл на эскадренный миноносец "Кишинами", а затем на суперлинкор "Ямато". Половина связистов в его штабе была убита. Всплыв под перископ через 3 часа после атаки, "Darter" и "Dace"заметили повреждённый "Такао", который шёл обратно в Бруней.  Они предприняли преследование его, но ночью "Darter" наскочила на Бомбейскую банку и не могла сняться с неё. Она вызвала по радио "Dace", которая пришла и сняла весь экипаж севшей на мель подводной лодки, а затем уничтожила её торпедами и артиллерийским огнём.
   Три авианосные группы 38-го оперативного соединения, прибыв на свои позиции восточнее Филиппин в 6.00 утра 24 октября, выслали самолёты на поиск сил противника, о которых сообщили подводные лодки. Лётчики обнаружили центральные силы в море Сибуян на пути к проливу Сан-Бернардино. Как сообщили адмиралу Холси, они были потрясены видом новых сверхмощных линейных кораблей противника "Ямато" и "Мусаси". Присутствие огромных линейных кораблей было приятной новостью, но где же были японские авианосцы? Казалось немыслимым, чтобы японцы послали "Ямато" и "Мусаси" в атаку без поддержки авианосцев, и последние должны были быть где-то в пределах зоны боевых действий. 
   Адмирал Холси решил использовать всю свою авиацию, чтобы помешать этим центральным силам достичь пролива Сан-Бернардино. Наш флот не мог бы войти в пролив, так как узкости не позволили бы авианосцам принимать и выпускать самолёты и так как там существовала минная опасность. Воздушная атака должна была быть предпринята из открытого моря восточнее Филиппин, и самолёты, чтобы достичь своих целей, должны были пересечь барьер островов. 
   Погода над морем Сибуян была ясная, лишь отдельные кучевые облака бежали, гонимые свежим восточным ветром. Внизу бирюзовое море было усеяно покрытыми зеленью тропическими островами, и иногда на высоту до 8000 фут. поднимались пики гор. Эта картина никак не наводила на мысль о возможности жестокого сражения, которому предстояло разыграться здесь. 
   Большой помехой для всех авианосных групп была слишком большая численность отрядов, высланных на проведение первого поиска. Каждый поисковый отряд состоял из 4 бомбардировщиков-разведчиков и 4 истребителей. Поскольку сектора поиска самолётов были рассредоточены в очень большом районе, самолёты не могли вернуться для принятия участия в атаке сразу после установления соприкосновения с противником. Моей группе, кроме поиска, было приказано 20 истребителей на проведение атаки против манильских аэродромов, что ещё больше сократило число самолётов, которые мы могли использовать для атак. 
   Группа адмирала Богена выслала первый ударный отряд, в состав которого входили самолёты с авианосцев "Intrepid" и "Cabot". Они заметили корабли противника в 10.20 и заняли позиции с двух сторон от них: 19 истребителей, 12 пикирующих бомбардировщиков и 13 торпедоносцев готовились произвести совместную атаку.
   Самолёты атаковали в условиях сильнейшего зенитного огня, который вели даже башенные орудия японских линейных кораблей. Ни один истребитель противника не поднялся в воздух, чтобы защитить свои корабли, но два торпедоносца получили настолько серьёзные повреждения от огня артиллерии, что им пришлось сделать посадку на воду. Один истребитель исчез в пламени. По оценке вернувшихся лётчиков, они добились двух попаданий торпед в линейный корабль типа "Ямато" и двух - в крейсер. Кроме того, предполагалось, что попадание бомб получили два корабля типа "Конго" и "Ямато". 
   Второй ударный отряд с авианосца "Intrepid" прибыл к кораблям противника в 12.45. К этому времени японский флот продвинулся ещё на 30 миль по пути к проливу Суригао. Он был ещё невредим и извергал ураганный зенитный огонь против на падавших на него самолётов. Эта авиагруппа добилась попадания в один из кораблей типа "Ямато" трёх торпед и двух 1000-фунтовых бомб. Ещё одна бомба попала в "Нагато". Но самые сильные воздушные атаки против японцев нам ещё предстояли.
   За 3-й группой 38-го оперативного соединения, которая находилась под моим командованием и занимала самую северную позицию, в течение всей ночи, когда мы подходили к побережью Лусона, следили японские разведывательные самолёты. Ночные истребители заставляли большинство из них держаться на некотором расстоянии от соединения и в 2.27 сбили один самолёт. В 6.00 н а экране радиолокационной установки ещё было видно пять разведчиков противника. Японцы, очевидно, хорошо знали местонахождение моей группы, а возможно, и всех остальных.
   В то утро в нашем районе прошло много дождевых шквалов, перемежавшихся с ясной погодой. Они не особенно мешали полётным операциям, но давали возможность кораблям укрываться в них, если они оказывались поблизости в момент появления самолётов противника. Кроме этих шквалов, небо было частично затянуто рваными белыми облаками на высоте 2000 фут.
   Когда в 8.00 донесение разведывательных самолётов с авианосца "Intrepid" до нас дошло, мы немедленно подготовились к высылке крупных сил самолётов в море Сибуян. Но прежде чем мы смогли выпустить их, наши радиолокационные установки обнаружили большую группу японских самолётов, подходивших к нам с севера. Скоро за этой группой была обнаружена ещё одна большая группа. Несколько минут спустя на экране появилась третья группа, большая, чем первые две, находившаяся в 60 милях к юго-западу от нас. Все они приближались. Было ясно, что нам предстоят тяжёлые воздушные атаки. Самолёты подходили с направления от о. Лусона, что ещё не давало основания считать, что в непосредственной близости от нас находятся авианосцы противника. Много наших истребителей сейчас отсутствовало, производя поиск на западе и атаки против Манилы; их осталось слишком мало, чтобы оборонять наши войска от неизбежной атаки и эскортировать ударную группу в море Сибуян. Я решил отложить высылку ударной авиагруппы до тех пор, когда будут отражены предстоящие атаки. Мы поспешно выслали в воздух все остававшиеся у нас истребители. Как только самолёты покинули авианосцы, корабли пошли в один из ближних дождевых шквалов, стремясь найти там укрытие. В течение всего дня мы играли в прятки благодаря этим шквалам. Они очень помогли нам укрываться от атаковавших нас самолётов.
   Коммандер Маккэмбелл, командир авиагруппы авианосца "Essex", ведущий отряда из семи истребителей "Hellkat", первый установил соприкосновение с авиацией противника. Его истребители встретили 60 японских самолётов и атаковали их с пикирования, несмотря на большое численное несоответствие. Самолёты противника, будучи не в состоянии соперничать, рассыпались. Даже японские истребители, казалось, больше были заняты самообороной, чем защитой бомбардировщиков и торпедоносцев, которые они должны были охранять. Последовала общая беспорядочная схватка, и бои между небольшими группами самолётов распространились по большому району. Маккэмбелл, один из асов мира и превосходный стрелок, лично сбил 9 японских самолётов, установив рекорд на всё время войны. Его ведомый сбил 6 самолётов, и остальные лётчики - 9, т.е. самолёты с авианосца  "Essex" сбили всего 24 самолёта. Другие группы истребителей также установили замечательные рекорды: самолёты с "Princeton" сообщили об уничтожении 34 японских самолётов, с нового "Lexington" - 13, с "Langley" - 5. Это был удачный день. Такого количества сбитых самолётов противника не было со времени боя у Марианских островов 20 июня 1944 г. Все участвовавшие в этом бою самолёты противника были палубные, но они действовали с баз на Лусоне. Ни одному из них не удалось атаковать наши авианосцы.
   Наконец в 9.39, когда радиолокационные установки не обнаруживали в радиусе 50 миль от наших кораблей ни одного вражеского самолёта, мы вышли из дождевого шквала и повернули навстречу ветру, чтобы принять на борт истребители, истощившие запасы боеприпасов и горючего. Приём самолётов был почти закончен, когда вдруг из-за низкого облака появился одинокий японский бомбардировщик "Judi" и направился к "Princeton". Хотя по бомбардировщику сразу же был открыт огонь, ему удалось сбросить бомбу прямо на полётную палубу авианосца "Princeton". Истребитель с "Langley" сбил его, когда он отходил после атаки. Попадание в авианосец не вызвало у меня большого беспокойства, так как я считал "Princeton" слишком живучим кораблём, чтобы одна 500-фунтовая бомба могла причинить ему какое-либо серьёзное повреждение. Однако вскоре на его ангарной палубе начался сильный пожар, а на эту палубу, пока мы выпускали истребители для отражения атаки, были поставлены вооружённые торпедами самолёты. Было видно, как пламя и дым вырывались из отверстий в борту авианосца. Внезапно раздался сильный взрыв, и на несколько сот футов в воздух поднялся столб дыма. Это взорвались торпеды на ангарной палубе. Взрывом сорвало полётную трубу, и пожар распространился по всей длине корабля среди самолётов с грузом бензина, боеприпасов и торпед. Отчаянно борясь с пожарами, тяжело повреждённый авианосец оставил своё место в строю. Крейсер ПВО "Reno" и три эскадренных миноносца получили приказание остаться с ним, чтобы защищать его от воздушных атак и помогать тушить пожары.
   Наши остальные авианосцы в 11.00 выслали самолёты против японских центральных сил в море Сибуян. Это была самая серьёзная атака в тот день в море Сибуян, в ней принимали участие 32 торпедоносца, 16 истребителей и 20 пикирующих бомбардировщиков. Наши самолёты появились над своими целями в 12.30 и атаковали их, несмотря на сильный зенитный огонь. По оценке лётчиков, они добились трёх попаданий торпед в линейный корабль типа "Ямато", одного попадания бомбы в другой такой же корабль, четырёх попаданий торпед в линейный корабль типа "Нагато" и ряда попаданий в пять крейсеров и несколько эскадренных миноносцев. Интенсивный зенитный огонь помешал нашим лётчикам точно установить причинённые ими повреждения.
   В 12.45, когда моя оперативная группа выпускала в воздух вторую ударную группу самолётов для атаки противника в море Сибуян, был установлен радиолокационный контакт с новым отрядом японской авиации, шедшим к нам с северо-востока и находившимся на расстоянии 105 миль. Этот контакт указывал наконец на местопребывание японских авианосцев, которое представляло для нас такой большой интерес. Мы готовились к поиску на севере  северо-востоке, но поскольку предстояла сильная атака, мы теперь не могли выделить необходимые для этого истребители. Пока самолёты противника ещё находились достаточно далеко, мы выслали на запад ударную авиагруппу, а все остальные истребители нам пришлось поспешно выслать в воздух на отражение этой новой угрозы. Встретив подходившие самолёты противника на расстоянии 45 миль от нашего соединения, наши решительные лётчики в коротких ожесточённых боях сбили большинство японских самолётов.
   Тем временем поступило донесение о второй большой группе японских самолётов, шедшей в 40 милях позади первой. Дополнительно были высланы истребители. Они перехватили вторую группу на расстоянии около 25 миль. Некоторые из входивших в её состав самолётов ускользнули от наших истребителей и пикировали на наши авианосцы. Усиленно маневрируя и ведя огонь из всех своих орудий, наши корабли избежали попаданий. Три самолёта "камикадзе" камнем упали в море, как пылающие факелы: им не удалось обрушиться на выбранные цели. Рейд скоро закончился. Нашими самолётами и зенитной артиллерией менее чем за 6 часов было уничтожено 167 японских самолётов.
   В 14.05 мы выслали бомбардировщики-разведчики для проведения поиска в северном направлении. Они вышли без прикрытия, так как все истребители после боя нуждались в заправке. В 16.40 разведчики обнаружили японские авианосные силы на расстоянии всего 190 миль к северу. Предпринимать атаку в этот день было уже слишком поздно, но авианосцы противника наконец появились на сцене, и мы знали, где они находятся.
   В то время, когда на "Princeton" пытались потушить пожары, мы маневрировали неподалёку от авианосца, чтобы оказывать ему любую помощь, какая была в наших силах. Крейсер "Birmingham" и четыре эскадренных миноносца также были направлены для оказания ему помощи. Пока "Birmingham" стоял у борта "Princeton", выполняя функции пожарной службы, т.е. подавая своими шлангами воду на пылающий корабль, кормовой артиллерийский склад авианосца взорвался, и "Birmingham" засыпало обломками. На верхних палубах крейсера было убито 255 человек. Многие, в том числе командир крейсера, были ранены.
   Теперь "Princeton" представлял собой пылающую развалину, которая только мешала бы нам в предстоявшем на следующее утро сражении с дрейфующими на севере авианосцами противника. Адмирал Митшер приказал мне снять с авианосца весь личный состав и затем потопить его. Как ни грустно мне было уничтожать такой доблестный корабль, это было самое разумное, что можно было предпринять. Сразу после наступления темноты крейсер "Reno" потопил его торпедами.
   Пока самолёты наших трёх оперативных групп атаковали японские центральные силы, шедшие в море Сибуян, и пока моя группа подвергалась ожесточённым атакам авиации как с авианосцев противника на севере, так и с о.Лусона, южные силы адмирала Нисимуры и 5-й флот адмирала Сима без всяких помех шли поморю Сулу к проливу Суригао. Хотя командующий 7-м флотом адмирал Кинкейд полагал, что с юга подходит только одно соединение, огневая мощь сосредоточенных его кораблей значительно превосходила огневую мощь противника, даже если учитывать оба японских соединения. Считая, что 3-й флот позаботится о центральных силах, направляющихся к проливу Сан-Бернардино, Кинкейд не делал приготовлений к обороне этого фланга. Такое положение явилось результатом разделения командования и нашего неумения установить точные рамки обязанностей.
   У японцев были трудности того же порядка, если не хуже. Вице-адмирал Сима, вышедший с о.Формоза, имел приказание взаимодействовать с отрядом Нисимуры, выделенным из состава сингапурских сил, которые атаковали Лейте с юга. Он только в последнюю минуту узнал, что Нисимура идёт впереди него через пролив Суригао.
   Сима, будучи по чину старше Куриты, командующего силами Сингапура, не подчинялся последнему. Их общим начальником был адмирал Тоеда в Токио. Никакой связи между Симой и Нисимурой не было. Ни один из них не делал ни малейшей попытки координировать действия своих соединений. Это пример типично японской процедуры "сохранения престижа".
   Адмирал Кинкейд назначил контр-адмирала Олдендорфа командующим силами обороны пролива Суригао. Кроме "Louisville", флагманского корабля Олдендорфа, в состав этих сил входили старые линейные корабли "West Virginia", "Maryland", "Mississippi", "Tennessee", "California" и "Pennsylvania" под командованием контр-адмирала Уийлера, 7 крейсеров, 26 эскадренных миноносцев и 39 торпедных катеров. Торпедные катера занимали позицию у южного входа в пролив.
   Пролив Суригао, который соединяет море Минданао севернее острова, носящего то же название, с заливом Лейте, имеет длину 30 миль. Ширина его у южного входа составляет 12 миль, но у места, где он впадает в залив Лейте, он расширяется до 25 миль. В узкой части залива проходят сильные течения.
   Шла подготовка к ночному бою. По плану, составленному адмиралом Олдендорфом, наши линейные корабли должны были выстроиться поперёк пролива у его северного выхода, а крейсера и эскадренные миноносцы занимали позиции у них на флангах, лишь несколько выдвинувшись в направлении подхода противника. Торпедные катера должны были атаковать у южного входа пролива, если представится удобный случай.
   Наши линейные корабли и крейсера, на борту которых были главным образом боеприпасы для обстрела берега, располагали слишком малым количеством бронебойных снарядов для продолжительного боя с кораблями. Однако приближение японского соединения по проливу создавало идеальную обстановку для торпедной атаки силами эскадренных миноносцев.
   Нисимура подошёл к проливу в 22.00, не подозревая, что его ожидают там наши превосходящие силы. Сначала он встретил торпедные катера и, осветив прожекторами и осветительными снарядами, отбил их атаки артиллерийским огнём. Торпедные катера делали героические усилия и выпустили очень много торпед, но не добились попаданий.
   Японские корабли медленно продвигались по проливу. В 2.15 радиолокационная установка "Louisville" обнаружила передовые корабли противника на расстоянии 25 миль. Эскадренные миноносцы кэптена Кауорда (авангард наших сил) в 3.00 нанесли главный удар, выпустив по подходившим кораблям 47 торпед. Со стороны целей донеслись многочисленные взрывы.
   С этого момента бой превратился просто в избиение. Эскадренные миноносцы на флангах вступили в атаку и выпустили свои торпеды. Темноту ночи осветили трассирующие снаряды и частые вспышки орудийных выстрелов, а осветительные снаряды, как направленные н а сцену прожекторы, освещали отдельные картины боя.
   Прожекторы разрезали темноту, путаясь задержать свои лучи на ускользающих целях, тогда как японские корабли вели из своих орудий сильнейший огонь.
   Японский флот, хотя и приведённый в замешательство, продолжал неуверенно продвигаться вперёд. Вдруг флагманский корабль Нисимуры, линейный корабль "Ямасиро", взорвался и затонул. По-видимому, в результате попадания торпед детонировали его пороховые погреба. Было слышно, как Нисимура говорил по радиотелефону: "Мы торпедированы. Вы должны идти дальше и атаковать корабли противника". Это были последние слова Нисимуры. После этого командование перешло к командиру "Фусо". Он не давал никаких приказаний, а продолжал слепо идти на север навстречу своей судьбе.
   В этот момент эскадренные миноносцы на нашем правом фланге, которыми командовал кэптен Макмейнс, выдвинулись вперёд, чтобы в свою очередь нанести удар по противнику. Искусно обойдя дивизион Кауордса, который отходил после атаки, корабли Макмейнса развернулись, и выстрелили торпеды. Противник ответил залпами 5" и 8" орудий, а также торпедным огнём. Поставив дымовые завесы и часто меняя курс, атаковавшие эскадренные миноносцы каким-то чудом избежали попаданий. Ведя огонь из орудий по всем целям, находившимся в пределах досягаемости, они увидели яркие оранжевые вспышки и услышали взрывы торпед, попавших в цель. Среди ураганного артиллерийского огня, дымовых завес, осветительных снарядов и бомб, среди лучей прожекторов и силуэтов кораблей, которые носились, как безумные, на полной скорости, невозможно установить точно, какие потери понесли японские корабли. Торпеды эскадренных миноносцев Макмейнса, вероятно потопили два эскадренных миноносца и повредили тяжёлый крейсер "Могами".
   Но самая сильная атака эскадренных миноносцев ещё была впереди. Её провели эскадренные миноносцы нашего левого фланга под командованием кэптена Смута в 3.37, когда адмирал Олдендорф дал приказание: "Произвести атаку, атаковать больших мальчиков". Когда миноносцы полным ходом пошли на сближение с противником, наши крейсера открыли огонь с дистанции 15 600 ярдов от ближайшего корабля противника, а затем начали стрельбу и линейные корабли с дистанции 21 000 ярдов. К этому времени силы японцев сократились до четырёх кораблей: "Фусо", "Могами" и два эскадренных миноносца. В 4.18 "Фусо" затонул, поражённый залпами наших линейных кораблей и крейсеров и, вероятно, торпедами с эскадренных миноносцев Смута. "Могами" ярко пылал. В этот момент, поняв всю безнадёжность продвижения дальше, он и два оставшихся эскадренных миноносца повернули и попытались уйти обратно по проливу.
   Эскадренные миноносцы Смута находились теперь между нашими линейными кораблями и противником. Существовала опасность, что в замешательстве какие-нибудь наши корабли могут по ошибке принять их за японские. Так и случилось. Последний корабль в колонне "Grant" с обеих сторон был засыпан снарядами. Получив одиннадцать попаданий от своих крейсеров и девять от кораблей противника, он превратился в развалину. На полностью потерявшем ход, охваченном огнём корабле, которому грозила опасность затонуть, было убито и ранено 129 человек.
   Узнав  в 4.10, что наши эскадренные миноносцы находятся под огнём наших же орудий, Олдендорф немедленно дал приказание прекратить стрельбу. Случайно противник прекратил стрельбу в то же время, и в районе боя стало сравнительно тихо. Когда через 10 минут было приказано возобновить стрельбу, ни один из наших кораблей не мог найти никакой цели. Разбитый и горящий "Могами" находился за пределами досягаемости, идя на юг с двумя эскадренными миноносцами, один из которых тоже горел, а другой не был повреждён. Два линейных корабля и два эскадренных миноносца этого соединения были потоплены.
   Из наших линейных кораблей "West Virginia" произвела 13 залпов, "Tennessee" - 13, "California" - 9 и  "Maryland" - 6. "Mississippi" и "Pennsylvania" произвели только по одному залпу, чтобы разрядить свои орудия, когда была дана команда "Прекратить стрельбу".
   Несмотря на перевес наших сил, трём уцелевшим японским кораблям, входившим в состав соединения, которое находилось в самом тяжёлом из известных в морской тактике положений - голова его была охвачена противником, - удалось выйти из боя и отступить по проливу. Олдендорф считал, что, если бы его корабли начали преследование, наши находившиеся на юге торпедные катера могли принять их за японские и обстрелять. Кроме того, они подвергались опасности быть торпедированными скрывающимися в темноте японскими эскадренными миноносцами.
   Но в это время, Олдендорф не знал об этом, на север по проливу шло другое соединение - три крейсера и четыре эскадренных миноносца адмирала Сима. Хотя Сима не связался с Нисимурой, он планировал войти в пролив в 3.00, чтобы оказать поддержку шедшим впереди кораблям. Он прибыл как раз вовремя, чтобы видеть отступление остатков сил Нисимуры.
   Зная, что бой происходит у северного конца пролива, Сима выслал вперёд два эскадренных миноносца из состава кораблей охранения. Торпедный катер № 137 выпустил торпеду в один из этих эскадренных миноносцев, но торпеда прошла мимо цели и попала в шедший сзади лёгкий крейсер "Абукума". С затопленной радиорубкой и другими повреждениями крейсер уменьшил ход до 10 узлов.
   Сима с остальными кораблями пошёл дальше. В 3.45 он заметил по обеим сторонам пролива горящие корабли. Вскоре после этого отряд вошёл в район, заполненный дымом. В 4.20 его радиолокационная установка обнаружила группу американских кораблей, и японские корабли выпустили торпеды в их направлении. Две из этих торпед были замечены одним из наших эскадренных миноносцев. Он сообщил о них, и наши линейные корабли отвернули, как это сделали английские корабли, когда к ним шли германские торпеды в Ютландском бою.
   В этот момент головной корабль японской колонны крейсер "Нати" заметил рядом с собой большой горящий корабль. Это был повреждённый "Могами", отходивший на малой скорости. не имея возможности маневрировать, он таранил "Нати" и оставил его принимающим воду через зияющую пробоину в борту. Тогда Сима решил отходить обратно на юг. На этом закончились все попытки японцев войти в залив Лейте с юга.
   Олдендорф осторожно начал преследование. Его флагманский корабль снова установил радиолокационный контакт с кораблями противника, но большинство из них было за пределами досягаемости. Были замечены два горевших корабля: один из них, вероятно, "Могами", а другой - эскадренный миноносец, и в 5.24 по ним был открыт огонь. "Могами", несмотря на повреждения, делал теперь 17 узлов. Нанеся ему новые повреждения, Олдендорф в 5.39 прекратил преследование, и наши крейсера  пошли к заливу Лейте.
   Полчаса спустя, когда стало уже совсем светло, наши крейсера снова легли на обратный курс и пошли на юг по проливу Суригао, разыскивая повреждённые корабли противника. Они нашли эскадренный миноносец "Асагумо" и в 7.21 потопили его артиллерийским огнём. На горизонте в южном направлении можно было видеть пять или шесть дымов.
   В этот момент боя была вызвана авиация, так как адмирал Олдендорф рекомендовал адмиралу Кинкейду поручить самолётам с эскортных авианосцев, действовавших у о. Самар, прикончить повреждённые корабли противника. Эти авианосцы получили соответствующее задание, не зная, что вскоре после этого они сами окажутся перед опасностью уничтожения.
   Самолёты с эскортных авианосцев, произведя две атаки, потопили "Могами", который выдержал невероятное количество попаданий, а в это время эскортные авианосцы в силу развернувшихся событий боролись за свою живучесть у о. Самар. Лёгкий крейсер "Абукума" из состава сил адмирала Сима, который еле двигался из района боя, на следующий день был перехвачен и потоплен армейскими бомбардировщиками В-24.
   Остальные корабли соединения адмирала Сима - крейсера "Нати" и "Асигара" и четыре эскадренных миноносца - отступали на запад. Из состава сил Нисимуры только эскадренный миноносец "Сигуре" избежал уничтожения. У восточного входа  в залив Лейте вскоре должны были разыграться удивительные драматические события, но восемь крейсеров Олдендорфа находились у южного выхода из пролива, а шесть старых линейных кораблей были ещё в заливе, около его северного входа.
   На рассвете 25 октября малые эскортные авианосцы, занимавшие позиции тремя группами восточнее залива Лейте, в соответствии с графиком выслали воздушные патрули на выполнение дневных заданий. В числе этих заданий были и противовоздушное и противолодочное патрулирование около кораблей своего соединения, оказание поддержки находившимся на берегу войскам, корректировка их огня и атаки против повреждённых кораблей противника, оставленных Олдендорфом южнее пролива Суригао. Не было и мысли о том, что мощный 3-й флот Холси не остановил центральные силы противника, которые, как накануне сообщалось, направлялись к проливу Сан-Бернардино.
   море было спокойное, дул лёгкий северо-восточный бриз, а в небе плыли редкие белые облака. Видимость была хорошая, не считая немногочисленных разбросанных поблизости дождевых шквалов. Корабли находились в обычном круговом ордере: корабли эскорта охраняли находившиеся в центре авианосцы.
   Неожиданно в 6.45 один из находившихся в воздухе патрульных самолётов передал удивительное донесение, что он заметил японский флот и находится под огнём. Это было невероятно. Предположили, что это какая-то ошибка. Но скоро наблюдатели на мостиках самой северной группы авианосцев сами увидели пагодообразные мачты японских линейных кораблей, медленно появлявшиеся на горизонте. Положение было ужасное. Малые авианосцы, не имевшие орудий, о которых стоило бы говорить, оказались перед лицом неминуемого и полного уничтожения.
   Проскользнув каким-то неизвестным образом, центральные силы противника, о которых накануне сообщалось, что они находятся в море Сибуян, прошли через пролив Сан-Бернардино и теперь появились здесь, направляясь к эскортным авианосцам. Контр-адмирал Спрэг, командовавший северной группой, приказал выслать в воздух все самолёты и лечь на восточный курс, делая безнадёжную попытку полным ходом (16 узлов) уйти от противника. Было похоже, что черепаха пытается убежать от зайца.
   Через 10 минут гигантский линейный корабль "Ямато" произвёл первый залп. Он открыл огонь из своих 18,1" орудий с дистанции 15 миль. Через несколько минут снаряды взяли в вилку авианосец "White Plains", который только что начал выпускать в воздух самолёты. Снаряды, разрывавшиеся под водой рядом с авианосцем, страшно сотрясали небольшой корабль, но он продолжал высылать самолёты и начал выпускать из дымовой трубы густой чёрный дым. сочтя это признаком того, что с этим авианосцем покончено, японские корабли перенесли огонь на соседний авианосец "Saint Lo".
   Когда новая цель в свою очередь была взята в вилку, Спрэг приказал эскортным кораблям поставить дымовую завесу, которая с помощью дыма, выпускаемая самими авианосцами из труб, успешно скрыла казавшиеся в тот момент обречёнными корабли.
   В это время Спрэг передал по радио настоятельную просьбу о помощи и сообщил обстановку. Кинкейд получил эту радиограмму в 7.24, находясь на своём флагманском корабле "Wasatch" в заливе Лейте. Была она принята и 3-м флотом, находившимся далеко на севере у о. Лусон. Холси ничем не мог помочь: он находился на расстоянии 500 миль и вёл бой с соединением - "приманкой".
   Крейсера 7-го флота были у южного входа в пролив Суригао, в 50 милях от эскортных авианосцев, но тихоходные линейные корабли находились в заливе и могли прийти на помощь авианосцам Спрэга.
   Из состава центральных сил адмирала Куриты, которые сначала включали 5 линейных кораблей, 12 крейсеров и 15 эскадренных миноносцев, гигантский линейный корабль "Мусаси" (однотипный с "Ямато") и два крейсера были потоплены накануне авианосными самолётами и подводными лодками. Ещё два крейсера и несколько эскадренных миноносцев были сильно повреждены и были вынуждены покинуть район боя. Его соединение уже не представляло той мощи, какую оно имело, когда вышло из бухты Бруней. "Ямато" и "Нагато" были повреждены в результате попаданий бомб, но это мало сказалось на их боеспособности и скорости хода. Таким образом, соединение, подходившее к нашим эскортным авианосцам, состояло из 4 линейных кораблей, 8 крейсеров и 10 эскадренных миноносцев и ещё представляло собой очень грозную силу, хотя 6 линейных кораблей, 8 крейсеров и 26 эскадренных миноносцев Олдендорфа вполне могли справиться с этой силой, если бы они  занимали должную позицию.
   Олдендорф получил приказание сосредоточить 3 линейных корабля ("Tennessee", "California" и  "Pennsylvania"), 5 крейсеров и 18 эскадренных миноносцев у восточного входа в залив Лейте. Поступило донесение, что на линейных кораблях мало боезапаса, хотя количество снарядов, израсходованное в бою прошлой ночью, казалось бы, не давало достаточных оснований для такого донесения.
   Затруднительное положение, в котором оказались эскортные авианосцы, создалось в результате того, что командующий 7-м флотом не понял, что 3-й флот, уйдя на север, оставил пролив Сан-Бернардино без охраны. Поэтому Кинкейд не высылал в светлое время суток в этом направлении никакого поиска. В том критическом положении, в каком теперь оказалась группа Спрэга, не было никакой надежды немедленную на помощь извне, и группа стояла перед лицом полного уничтожения.
   Начальник штаба адмирала Куриты говорил после войны, что для них установление соприкосновения с нашими авианосцами было такой же неожиданностью, как и для нас. Они думали, что встретили группу быстроходных авианосцев 3-го флота и что в неё входят линейные корабли и крейсера. По этой причине они медлили начинать бой. Но вот они развернулись для ведения решающего боя. В случае победы они рассчитывали войти в залив Лейте, уничтожить наши транспорты и уйти обратно через пролив Суригао.
   Эта неувязка оказалась удачей для наших малых кораблей. Мгновенно прикрывшись дымовой завесой, авианосцам удалось укрыться в ближайшем дождевом шквале. Вокруг них продолжали сыпаться снаряды, но при ухудшившейся видимости точность огня противника была плохая. Курита выслал дивизион тяжёлых крейсеров в обход фланга, чтобы занять позицию с наветренной стороны от авианосцев, тогда как линейные корабли безжалостно вели огонь по ним с кормы.
   Тут адмирал Спрэг приказал своим семи кораблям охранения произвести торпедную атаку. И тогда три эскадренных и четыре эскортных миноносца провели один из самых смелых и кровопролитных боёв за время всей войны. маневрируя на большой скорости, входя в дымовые завесы и выходя из них, ведя по линейным кораблям и крейсерам огонь из своих орудий с дистанции всего 6000 ярдов, корабли охранения выстрелили свои торпеды. Заставив японские корабли маневрировать, чтобы избежать торпед, и добившись попадания в тяжёлый крейсер "Кумано", который был вынужден выйти из боя, им удалось заметно задержать продвижение противника.
   Просто чудо, что хоть какие-то из этих малых кораблей уцелели. Эскадренные миноносцы "Hoel" и "Johonston" и эскортный миноносец "Samuel B. Roberts" были потоплены, а остальные понесли огромнейшие потери в личном составе. Впоследствии Кинкейд назвал эту атаку "одним из самых доблестных и героических актов в войне".
   Тем временем выделенные крейсера постепенно обходили северный фланг, пока не оказались на траверзе авианосцев. Они непрерывно вели по авианосцам сильнейший огонь, и авианосцы отвечали им своими "игрушечными" пушками. Каждый авианосец был вооружён одним 5" орудием. Все авианосцы получили попадания. "Gambier Bay", ближайший к противнику, наконец совершенно потерял ход и дрейфовал кормой в направлении подходившего противника. вскоре после этого под непрерывными залпами одного японского крейсера, который вёл огонь по нему с дистанции 2000 ярдов, он перевернулся и затонул.
   Между тем все авианосцы, в том числе и находившиеся южнее, выпускали самолёты, которые атаковали японские корабли. Один отряд бомбардировщиков отметил девять бомбовых попаданий в тяжёлый крейсер, который позднее взорвался и затонул. Ещё по крайней мере два крейсера получили попадания торпед. Другие самолёты атаковали ракетами и малыми бомбами и обстреливали на бреющем полёте мостики кораблей противника. самолёты без бомб и торпед делали ложные заходы, пытаясь запугать японцев и заставить их повернуть обратно. Все делали все возможное, чтобы спасти авианосцы от уничтожения артиллерией противника.
   Пока шёл этот бой, японские самолёты с лётчиками-самоубийцами с береговых баз на Филиппинах атаковали южную группу эскортных авианосцев под командованием другого Спрэга, контр-адмирала Т.Л.Спрэга. Авианосцы "Santee" и "Suwanee" получили попадания и были сильно повреждены, а "Santee". кроме того, получил попадание торпеды с подводной лодки.
   в 9.25, когда полное уничтожение северной группы эскортных авианосцев казалось вопросом всего лишь нескольких минут, произошла удивительная вещь. Корабли японского флота легли на обратный курс и быстро удалились. Это было просто невероятно. Адмирал К.А.Ф.Спрэг в своём донесении приписывает случившееся "несомненной благосклонности всемогущего Бога". Это было похоже на отмену в последнюю минуту смертного приговора, хотя в тот момент американцы не могли понять, была ли это отмена приговора или только отсрочка казни.
   Но они не избавились от противника совсем. В 10.49, когда на эскортных авианосцах боролись за живучесть и были заняты приёмкой самолётов, авианосцы были внезапно атакованы шестью истребителями "камикадзе". В 11.00 "Saint Lo" в результате попадания бомбы и последовавшего затем взрыва внутри корпуса затонул. На "White Plains" и "Kalinin Bay" обрушились самолёты, управляемые лётчиками-самоубийцами, и на них начались пожары. Десять минут спустя ещё один самолёт "камикадзе" упал всего в 50 ярдах от   "Kitkun Bay". Этим эпизодом закончились атаки против северной группы эскортных авианосцев. "White Plains" и "Kalinin Bay" в конце концов ликвидировали свои пожары. Просто чудо, что после таких ожесточённых атак часть эскортных авианосцев ещё держалась на плаву.
   Военные силы Куриты после своего невероятного отступления ещё в течение двух часов кружили несколько севернее места боя. Они не пошли ни к проливу Сан-Бернардино, ни к заливу Лейте, где им было приказано потопить наши транспорты. Они "учитывали обстановку", как сообщили они после войны. Те из наших малых авианосцев, которые ещё оставались неповреждёнными, продолжали против них воздушные атаки силами всех самолётов, какие они могли набрать.
   Перед началом этого сражения группа быстроходных авианосцев адмирала Маккейна находилась далеко на востоке, направляясь на о. Улути для отдыха и пополнения запасов. Ночью 24 октября об этих кораблях вспомнили. Утром 25 октября им было дано приказание произвести поиск в западном направлении в целях проведения совместно с 3-м флотом атак против соединения - "приманки" адмирала Одзавы.
   Однако, когда Холси получил от Кинкейда отчаянную просьбу о помощи его авианосцам у о. Самар, Маккейну было приказано идти туда самым полным ходом и выслать ударные авиагруппы в атаку против центральных сил Куриты, как только он окажется в радиусе действия самолётов. Эти ударные авиагруппы появились над своими целями в 13.10 и 15.00. Обе группы причинили японцам дополнительные повреждения, но ни одной из них не удалось потопить ни одного корабля.
   В это время противник уходил из залива Лейте.
   В результате атак самолётов с эскортных авианосцев у Куриты были потоплены 3 крейсера и несколько кораблей сильно повреждено. Моральное воздействие непрерывных двухдневных воздушных налётов наряду с потерей кораблей, вероятно, сказалось на его решении и привело к тому, что он решил отступать, вместо того чтобы атаковать наши транспорты в заливе Лейте и идти обратно через пролив Суригао, как предусматривалось планом.
   Самая большая заслуга в кампании по отражению центральных сил адмирала Куриты по праву принадлежит эскадрильям эскортных авианосцев и решительной героической атаке крошечных эскортных кораблей северной группы.
   Во время допроса после окончания войны Курита не мог дать удовлетворительного объяснения, почему он повернул обратно в тот момент, когда наши эскортные авианосцы были полностью в его власти. Он сказал, что пошёл на север "на соединение с адмиралом Одзава" и "на поиски противника". Другими словами, после того как адмиралу Одзава удалось сыграть роль приманки и отвлечь 3-й флот от залива Лейте, Курита пошёл на север, чтобы атаковать те силы, которые отвлекались от военных действий! Это, несомненно, не имело смысла. Далее Курита заявил, что он считал, что не сможет успешно действовать внутри залива Лейте, и, кроме того, он полагал, что должен был к наступлению темноты быть уже в проливе Сан-Бернардино. Все эти заявления заставляют думать, что Курита был в полном замешательстве, боясь дальнейших воздушных атак и пошёл на север со смутной надеждой, что ему удастся спасти репутацию, нанеся некоторые потери части флота адмирала Холси, прежде чем возвратиться вечером через пролив. После двух дней сильных воздушных атак, потери одного из самых мощных в мире линейных кораблей, "Мусаси" (кроме шести крейсеров), и повреждения ещё многих кораблей решение Куриты об отступлении можно понять только как результат упадка морального духа. Отсутствие информации относительно событий на севере, судьбы кораблей Нисимуры и местонахождение наших сил, несомненно, явилось решающим фактором при выборе решения этого неспособного рассуждать логически человека. К концу двух дней сильных боёв, в которых его корабли понесли огромные потери, он проявил себя как жалкий, неспособный командир.
   В ужасном состоянии оказался уцелевший личный состав наших кораблей, потопленных у о. Самар. Личный состав с "Gambler Bay", "Saint Lo", "Johnston", "Hoel" и "Roberts" находился в воде. Люди цеплялись за плоты, сети и обломки и страдали от жажды, солнца и нападений акул в течении двух дней, прежде чем прибыли спасательные корабли, посланные подобрать их. Такая плохая организация была позором для командования 7-го флота, на которое была возложена ответственность за спасение личного состава. Многие умерли от жажды, ран и истощения. Двух человек утащили акулы.
   Оставшиеся в живых были подобраны утром 27 октября охотниками за подводными лодками и пехотно-десантными судами из залива Лейте.
   Теперь мы вернёмся к 3-му флоту, находившемуся на севере недалеко от мыса Энганьо на о. Лусон, где в конце дня 24 октября мои разведчики обнаружили японские авианосные силы. В тот день авианосцы 38-го оперативного соединения сосредоточили свои атаки на центральных силах адмирала Куриты в море Сибуян. Точно неизвестно, какие им были нанесены повреждения, но в донесениях сообщалось, что один линейный корабль типа "Ямато" ("Мусаси") потоплен и все другие линейные корабли сильно повреждены, один крейсер перевернулся и ещё три крейсера получили попадания бомб и торпед. Когда эти силы видели в последний раз, они шли на запад, удаляясь от пролива Сан-Бернардино. По нашей оценке, они не имели возможности пробиться в залив Лейте, чтобы атаковать наши транспорты. Сообщения лётчиков о нанесённых противнику потерях впоследствии оказывались излишне оптимистичными.
   С другой стороны, авианосная группа противника, только что обнаруженная на севере, ещё не была атакована. На действующих флотах начинали считать авианосцы самыми мощными и опасными кораблями. Холси решил, что этот новый род сил противника представляет самую большую угрозу проводившимся в то время высадкам. Для отражения этой угрозы он сосредоточил на севере все три оперативные группы быстроходных авианосцев и оставил пролив Сан-Бернардино без охраны, хотя знал, что пролив, по крайней мере частично, находится на ответственности 3-го флота.
   В течение ночи 24 октября 34-е оперативное соединение было построено впереди авианосцев в готовности к артиллерийскому бою. В состав его входили 6 быстроходных линейных кораблей, 7 крейсеров и 18 эскадренных миноносцев. Эти корабли были выделены из авианосных групп, что ослабило нашу противовоздушную оборону, но противник в тот день не произвёл ни одной воздушной атаки.
   При первых проблесках света 25 октября все наши авианосцы выпустили самолёты. Разведчики вылетели на поиски противника, а ударные авиагруппы получили приказание отойти на 50 миль к северу и там ждать сообщения об установлении соприкосновения с японскими кораблями.
   В 7.35 разведчики обнаружили противника в 140 милях к северо-востоку от моей группы. С этого момента начали производиться непрерывные воздушные атаки, бомбы и торпеды сбрасывались на почти беспомощное японское соединение  в составе 4 авианосцев, 2 линейных кораблей с полётными палубами на корме, 3 крейсеров и 10 эскадренных миноносцев. Наша первая атака была сосредоточена на лёгком авианосце "Тийода". Он получил многочисленные попадания бомб и нескольких торпед, взорвался и затонул. Другой авианосец того же типа был оставлен горящим и потерявшим ход. Следующие авиагруппы засыпали градом бомб два линейных корабля с полётными палубами, большой авианосец "Дзуйкаку", малый авианосец и сопровождавшие их крейсера. Сбрасываемые самолётами торпеды неслись, рассекая воду, к своим целям.
     Группа адмирала Одзавы выполнила данное ей задание выманить 3-й флот из залива Лейте, причём её успех превзошёл все ожидания. Здесь, почти в 500 милях к северу от пунктов высадки, были все корабли 38-го оперативного соединения, и для адмирала Куриты был свободен путь для выполнения его задания. Противник считал, что для достижения этой цели ему придётся потерять если не всё, то большую часть кораблей соединения-"приманки". Одзава сообщил после войны, что главной его задачей было принесение жертв.
   Для оказания сопротивления первым авиаотрядам авианосной группы в воздух поднялись 16 истребителей - всё, что осталось от 116 самолётов, с которыми Одзава вышел на выполнение задания. Наши истребители быстро сбили их. В течение дня зенитным огнём противника было сбито 10 наших самолётов. Погода была идеальная. Мы самым полным ходом шли на сближение с противником, так как я хотел сблизиться с ним на дистанцию зрительного контакта, чтобы экипажи авианосцев могли быть свидетелями атак наших самолётов и видеть, как тонут японские корабли.
   Однако в 8.25 от 7-го флота поступила удивительная радиограмма, в которой говорилось, что центральные силы адмирала Куриты, несмотря на произведённые против них накануне атаки, появились у залива Лейте и в данный момент угрожают полностью уничтожить наши эскортные авианосцы.
   Адмирал Холси пишет в своих мемуарах, что он был удивлён радиограммой Кинкейда с просьбой о помощи, поскольку его задачей было не прикрытие 7-го флота, а срыв наступления противника, удар по японским силам, которые ставили под угрозу операции на тихоокеанском театре. Совсем рядом был отряд больших сил противника, объединённые силы Холси уже приступили к его уничтожению.
   Всё утро от Кинкейда продолжали поступать отчаянные радиограммы с просьбой помочь предотвратить катастрофу, которая, казалось, угрожала кораблям в заливе Лейте. Наконец от адмирала Нимица из Перл-Харбора была получена радиограмма с запросом: "Где 34-е оперативное соединение?"
   Хотя эти корабли не могли прибыть на место боя раньше чем на рассвете следующего дня в 11.15 им было приказано лечь на обратный курс и нестись назад в тщетной попытке помочь находящимся у о. Самар кораблям. Для офицеров линейных кораблей было тяжёлым ударом потерять редкую возможность провести артиллерийский бой с тяжёлыми боевыми кораблями противника в тот самый момент, когда повреждённые корабли северных сил адмирала Одзава находились почти под дулами их орудий.
   Авианосной группе адмирала Богэна было приказано идти на юг с линейными кораблями. Группа Дэвисона и моя продолжали наносить удары по японским авианосным силам..С момента установления первого контакта противник шёл на север, отвлекая нас всё дальше от залива Лейте. При ярком солнечном свете и отличной видимости мы постепенно сокращали дистанцию и наконец в конце дня увидели на горизонте дым от одного из их горевших авианосцев.
   Вскоре после полудня большой авианосец "Дзуйкаку" получил тяжёлые повреждения. Это был последний японский авианосец из числа принимавших участие в нападении на Перл-Харбор, который ещё не был уничтожен. Получив попадания многочисленных бомб и торпед, пылая и извергая дым, авианосец, на котором развевался огромный боевой флаг, перевернулся и в 14.30 скрылся под водой.
   Полчаса спустя "Дзуйхо", уже сильно повреждённый, получил новые попадания бомб и торпед и также затонул. Далеко на юге "Титосе", единственный оставшийся авианосец, неподвижно стоял на воде, покинутый кораблями эскорта, и ожидал своего конца. "Титосе" и был тем кораблём, дым которого заметила моя группа в 16.00.
   Когда наши линейные корабли повернули на юг, четыре крейсера и восемь эскадренных миноносцев из 34-го оперативного соединения получили приказание вернуться к моей оперативной группе. Я посоветовал адмиралу Митшеру дать им приказание идти на север и после наступления темноты атаковать отступающие корабли противника. Получив его согласие, я послал им ещё четыре эскадренных миноносца. Однако вопреки моим ожиданиям они задержались, чтобы задавить артиллерийским огнём почти беспомощный "Титосе", и в результате им удалось настигнуть только один повреждённый эскадренный миноносец, который они и потопили около 20.00.
   Теперь из 17 кораблей, составлявших первоначально силы Одзавы, 9 были потоплены. Остатки его сил, растянувшиеся на 45 миль, стремились скрыться, направляясь на север в безопасные воды Внутреннего моря. Они выполнили свою задачу - выманить американский 3-й флот из залива Лейте, но им предстояло ещё испытать удары наших подводных лодок, поджидавших японцев на пути их следования и действовавших по методу "волчьих стай".
   Подводная лодка "Halibut", входившая в первую группу, выстрелила в темноте торпеды в корабль, который она приняла за линейный, но не добилась попаданий. Лодке "Pintago" из второй группы больше повезло. Три из её торпед попали в лёгкий крейсер "Тама", который пошёл ко дну, объятый пламенем. Остальные семь кораблей потрёпанного соединения адмирала Одзавы в конечном счёте добрались до Японии.
   Оперативное соединение, с которым на "New Jersey" шёл адмирал Холси, задержалось в своём стремительном продвижении на юг в связи с необходимостью передачи топлива с линейных кораблей на эскадренные миноносцы. Затем Холси, взяв два самых быстроходных линейных корабля ("New Jersey" и "Iowa"), 3 крейсера ("Vincennes", "Miami" и "Biloxi") и 8 эскадренных миноносцев, на скорости 28 узлов направился к входу в пролив Сан-Бернардино. Им не удалось перехватить отступавшие корабли адмирала Куриты, так как японцы прошли за два часа до прибытия туда Холси.
   Однако у побережья о. Самар они встретили в темноте эскадренный миноносец "Новаки". Не зная о присутствии американцев, он принимал на борт уцелевший личный состав тяжёлого крейсера "Тикума". Под ураганным артиллерийским огнём, который вёлся почти 45 минут, "Новаки" в 1.35 взорвался и затонул.
   На рассвете 26 октября корабли группы Маккейна, направлявшиеся к месту боя с востока, встретились в районе пролива Сан-Бернардино с кораблями группы Богэна. Ударные авиагруппы снова устремились к уцелевшим кораблям японских центральных сил, которые полным ходом шли на юг, стремясь избежать гибели. Они были почти за пределами досягаемости, но в 8.30 самолёты с шести авианосцев настигли их. Несмотря на облачность и ещё сильный зенитный огонь, самолёты атаковали отступавшие корабли и причинили им новые повреждения бомбами и торпедами. Вторая авиагруппа, которая атаковала только отставшие корабли, потопила лёгкий крейсер "Носиро" и тяжело повредила эскадренный миноносец, который позднее выбросился на берег и превратился в груду развалин. Третья авиагруппа обнаружила и уничтожила у побережья о. Панай большое десантное судно, доставлявшее пополнение японскому гарнизону на о. Лейте.
   Эскортные авианосцы у о. Самар подверглись в то утро ещё одной атаке самолётов "камикадзе", во время которой "Suwanee" получил попадание и возникшие на нём пожары повлекли за собой большие человеческие жертвы. Пока всё это происходило, самолёты этой группы обнаружили западнее о. Лейте японский отряд в составе одного крейсера и четырёх или пяти эскадренных миноносцев. Они также доставили на Лейте пополнения армейским войскам и отходили на запад. Решительно атаковав, самолёты с наших малых авианосцев потопили лёгкий крейсер "Кину" и эскадренный миноносец "Уранами".
   Этим боем закончилось второе сражение в Филиппинском море. С этого времени японский флот перестал существовать как боевая организация. По количеству участвовавших в сражении сил, по размерам района, в котором велись действия, и по решающему значению результатов этот бой войдёт в историю как одно из величайших морских сражений всех времён.
   Принятое адмиралом Холси решение, в результате которого пролив Сан-Бернардино остался неохраняемым, сотни лет будет обсуждаться критиками. Решение было принято с полным учётом обстановки и, по словам самого Холси, "представляло наилучшую возможность захвата врасплох и уничтожения авианосных сил противника...что должно было иметь большое значение для будущих операций". Главной причиной, обусловившей внезапное появление японских центральных сил у о. Самар, было разделение командования у американцев. Холси говорил впоследствии, что тот факт, что наши морские силы не были подчинены единому командованию, просто предопределил катастрофу, которая чуть не произошла.
   Хотя многие считали, что адмирал Кинкейд располагал недостаточными силами, чтобы успешно действовать в условиях сложившейся обстановки, нельзя сомневаться в том, что, если бы он принял необходимые меры безопасности, произведя на рассвете воздушную разведку в направлении пролива Сан-Бернардино, он мог бы помешать приходу кораблей адмирала Куриты к о. Самар, не говоря уже о входе их в залив Лейте. Старые линейные корабли под командованием адмирала Олдендорфа были охарактеризованы как израсходовавшие боезапас, хотя такое заявление трудно понять, если учесть те немногочисленные залпы, которые произвели эти корабли накануне ночью в бою в проливе Суригао. Даже гораздо меньшего количества бронебойных снарядов в артиллерийских погребах было бы достаточно, чтобы отбить повреждённые корабли центральных сил Куриты. Кроме того, авиация с одних только эскортных авианосцев, если бы она была должным образом организована для этой цели, могла бы отбить попытку противника проникнуть в залив Лейте.
   Японцы вели бой очень плохо во многих отношениях. Взаимодействие  между их морскими силами и авиацией берегового базирования совершенно отсутствовало. Разведка наших диспозиций была недостаточная, и обмен информацией по вопросам обстановки между четырьмя далеко разбросанными группами практически был равен нулю.
   Тот факт, что Курита не выполнил до конца свою задачу, когда судьба предоставили ему самый благоприятный случай, которого они так ждали,  лишил японцев возможности добиться успеха, по всей вероятности продлившего бы войну.

( Шерман Ф.  Война на Тихом океане. Авианосцы в бою. )